На окраине Москвы заметен новый небоскреб, штаб-квартира газовой монополии «Газпром». На 34-ом этаже этой башни из стекла и бетона находятся тихая гостиная и ресторан, украшенный свежими цветами. Здесь из окна видна, кажется, чуть ли не вся Россия. В новой России это цитадель власти
Так писала газета «Вашингтон-пост» в 1996 году, а статья изложена на страницах газеты «Панорама» за тот же год. Мы продолжаем листать подшивку ретро-газет.
Члены руководства «Газпрома», по мнению западных журналистов, были влиятельнее политиков Кремля, военачальников армии и главарей мафии. Россия превратилась в нестабильную олигархию, где у власти находятся соперничающие друг с другом кланы. Наиболее влиятельный клан группируется вокруг «Газпрома». Компанию практически единовластно создал бывший советский министр газовой промышленности Виктор Черномырдин, в 96-ом – премьер-министр.
Клан «Газпрома»
Премьер-министр того самого правительства, которое предоставило концерну-гиганту привилегии и налоговые льготы на миллиарды долларов. Приватизировалась компания по особым правилам, затруднившим приобретение ее акций иностранцами, да и значительной частью россиян.
Политический клан «Газпрома» отстаивал открытую политику России по отношению к Западу, откуда поступала колоссальная часть его прибылей. Внутри России он противостоял как радикальным реформаторам, так и коммунистам, и крайним националистам. От первых, как от сторонников свободного рынка, он ожидал невыгодного для монополии дробления компании, от вторых — национализации энергетики, а от третьих — порчи отношений с Западом.
Прибыли «Газпрома» были такие, что она претендовала на второе место в списке крупнейших корпораций мира. А фактически были еще больше, так как реальные цифры утаивались. Реформаторы полагали, что компания должна искать инвестиции на мировых рынках, что привело бы к ее большей открытости.
Наш дом — Единая Россия
Имелось у монополистов и еще одно мощное политическое оружие: Украина, Беларусь, Молдова, балтийские страны были должниками компании, не имея достаточных средств оплачивать газ. Соответственно применялся газовый политический шантаж.
На россиян корпорация влияла, в том числе, и через партию Черномырдина «Наш дом – Россия». Граждане же, однако, умело переименовали партию в «Наш дом – Газпром», имея в виду, конечно же, не себя, а Виктора Степановича. Кстати, в нулевых партия вошла в состав «Единой России».
Не газом единым, но и мазутом
То, что «Газпром» вовсе не наш дом, могли воочию наблюдать на себе комсомольчане. Из-за задолженности в 94 млрд рублей перед сахалинскими газовиками те сократили поставки, а грозились и вовсе прекратить. В городском бюджете не было и десятой части этих денег. Однако, городу было должно государство. Сколько именно, не уточняется.
Была создана чрезвычайная комиссия. Город перешел на резервное топливо – мазут, обходившийся в 2,5 раза дороже газа. ТЭЦ-2 работал на угле. Сахалинцы просили хотя бы графики погашения долгов, и к ним срочно выехала делегация во главе с мэром. Журналист Светлана Рослякова с надеждой резюмировала: «будем надеяться – все обойдется». И видимо действительно обошлось, лично я отключений газа не помню.
Веселый гололед
В интервью с замглавой администрации Юрием Есиповым Рослякова воспользовалась доступом к телу начальника и задала еще один вопрос про гололед. На что получила ответ: «Мы не заплатили работникам службы благоустройства еще за лето, так что средств нет».
«Да и вообще скоро весна!», весело добавила журналист.
Уникальный поселок
Начальник комитета по управлению имуществом Татьяна Пшава рассказала о приватизации в Комсомольске. За прошедший 1995-ый год приватизированы 38 объектов муниципальной собственности. Выясняется, что с этим делом в городе не спешили, приватизирован лишь 51% предприятий, в то время как в Хабаровске 83%, а в Совгавани 97%.
Действительно, ведь у нас до позднего времени сохранялся муниципальный книжный магазин «Огонек», который сейчас вполне неплохо работает уже частным порядком. И еще один уникальный факт – у нас по сей день есть муниципальная управляющая компания. О том, что наш город уникальный, говорит и Пшава:
У нас уникальный город. Мы живем в рабочем поселке, работаем на заводах-гигантах
Татьяна Станиславовна выступала против приватизации заводов:
«АСЗ» вообще нельзя было акционировать», «Нельзя приватизировать КнААПО» «Очень поспешили с акционированием «Амурстали». «Надо было все обдумать, акционировать производство по частям, по специальной программе»
Пшава пожелала новому классу частных собственников успехов в работе, сказав, что в России его 5%. Маловато. Не каждый может, конечно, купить пусть даже малое предприятие, зато каждый мог бы покупать акции бывших МУПов и быть заинтересованным в их развитии. К сожалению, до такого и до сих пор не доросли.
Прекратите войну
Заметка Евгения Какарова «Матери против» рассказывает о начале сбора подписей за прекращение боевых действий в Чечне. Собирал Комитет по защите прав военнослужащих, в основном там были солдатские матери. На четвертый день акции в антивоенных листках уже появилось около тысячи фамилий.
Никто не отказывался поставить свою фамилию под этим документом, но некоторые боялись указывать домашний адрес. Статьи о дискредитации использования вооруженных сил РФ в целях защиты интересов РФ еще не было.
У меня раньше все было!
Приближались президентские выборы и журналисты прислушивались к общественному мнению. Вот заметка Елены Казимировой, где она рассказывает про бабушку, выбирающую Зюганова:
У меня раньше все было, при коммунистах у меня холодильник не закрывался
Надо сказать, что журналисты в то время были реформы и за Ельцина, справедливо полагая, что благодаря им у них и появилась свобода слова, поэтому Казимирова пишет так:
Есть музыкальные фанаты, религиозные фанатики. Есть еще и политические зомби: с ними невозможно спорить, их невозможно переубедить, им невозможно что-то доказать. У них установка на не закрывающийся холодильник. Страшно!
Нам ничего не надо!
И далее слова другой бабушки:
Нам ничего не надо! Мы и в бедности согласны жить, лишь бы всех коммерсантов изничтожили!
И дальше от автора:
Грех винить в чем-то этих людей, они порождение строя, когда можно было посадить за анекдот, не принять в институт из-за национальности, расстрелять по навету. Они расплата всем нам за геноцид, когда были уничтожены те, кто мог бы родить смелое, мыслящее поколение
А тем, кто верит в байки, что компартия «перековалась», журналист напоминала быстро закончившийся НЭП. Однако, вышеупомянутый чиновник Пшава считала, что государство при любой политической ситуации уже никогда не сможет повернуть назад, имея в виду свободный экономический рынок.
Взрывное вино
Факт того, что водка в России — продукт стратегический, подтверждается в заметке под названием «Вино выпускают… оборонщики». Эльбанское производственное объединение «Восход» разливало молдавское вино по бутылкам. Вообще завод выпускал промышленную взрывчатку, но не брезговал производством водки, сыра, сметаны, творога, а также кирпича, красителей и одеял.
Выживали, как умели, а умели, как видим, неплохо.
Стукачей не обижали
Светлана Рослякова размышляла о потерянном поколении 70-ых, к которому принадлежала сама. Поколение, рожденное в эпоху «оттепели», но жившую уже в брежневском «застое». Хотя, как пишет Светлана, тогда этого не ощущалось, а хотелось поскорее стать пионером, комсомольцем и т.д. «Правда, уже не верилось в победу коммунизма», потому что комсомольские вожаки уже не подражали Павке Корчагину из «Как закалялась сталь», а все больше подслушивали, подсматривали, доносили. Кто с кем спит, кто сколько зарабатывает. Стукачей знали в лицо, но не обижали, как юродивых.
Поколение не гналось за материальным, предпочитая духовные ценности в виде ксерокопий «Мастера и Маргариты» и подпольных записей Высоцкого. Правда, чтобы сдать зачет по научному коммунизму, студенткам приходилось отдаваться дряхлым преподам, да и начали уже приходить похоронки из Афганистана.
Когда «Лёня» внезапно скончался «ох и наревелись мы», а когда началась перестройка, оказалось «что перестраивали – непонятно». И поколение 70-ых потерялось, не успев скопить деньги на дачи и машины. А вот коммунисты, «расталкивая локтями братьев своих меньших, ринулись спасать добро и менять политический окрас». Кто-то даже вспомнил лозунг – «За Россию!», кто-то побежал креститься в церковь.
Русско-советский писатель
«В СССР не нашлось места для России», это уже пишет известный писатель Борис Васильев в статье «Мне часто снятся советские сны».
У нее не было своей столицы, своего гимна…
Писатель рассказывает, как на симпозиуме в Венгрии ему указали на то, что, рассказывая о себе, следует говорить советский, а не русский писатель. Васильев писал, что счастлив, вернуться на Родину, в Россию.
В СССР, по его мнению, мы забыли, что когда-то были свободными и не помним, какой была Россия до «большевистского погрома». А в России был «огромный нравственный потенциал простого полуграмотного народа. Не только русского, поскольку Россия и стала Россией только потому, что была многонациональной».
Описывая свою жизнь в СССР, писатель описывает бедность и дефицит. Пишет о том, что исчез глагол «купить», а появился «достать».
Как ни тяжела современная жизнь, она избавила нас от холопской доли подбирать «выброшенное» в продажу. Товаров завались, были бы деньги. А уж эту сугубо личную проблему каждый во всех странах мира решает сам, сообразуясь с собственными возможностями
Совмещаем несовместимое
Что ж, думаю, что во многом большой писатель прав. Перед президентскими выборами 1996 года в СМИ напускали много противокоммунистической жути. Апеллируя также во многом к холодильнику. И стране удалось сделать правильный выбор, как тогда казалось.
Но с высоты времени мы видим, что нам опять удалось совместить малосовместимое: относительную (весьма) свободу рыночной экономики с советским авторитаризмом и «твердой рукой». Многие так и не поняли, что же на самом деле было плохого в СССР и стали идеализировать его также как и писатель Васильев дореволюционную Россию.
