В президентских выборах 1996 года принимал участие предприниматель-миллиардер Владимир Брынцалов. Когда у него спрашивали про политическую ориентацию, он отвечал так:
«Ориентация у меня одна много лет. В пионерах не был, в комсомол принимать не хотели, в партию был вступить вынужден – чтобы делать карьеру. В 1980 году меня исключили за «мелкобуржуазные тенденции». Я стал разводить песцов, занялся пчеловодством. 17 лет работаю на себя – и вот видите результаты. Представьте себе, что 80 лет наша страна работала бы на себя, а не боролась бы с Америкой…»
Продолжаем чтение ретро-газеты «Предприниматель» за 1996 год.
ЦОЙ, НО ДРУГОЙ
В тот же год были выборы и губернатора Хабаровского края, но тогда эта должность называлась так — глава администрации края. Кандидатов, кроме Виктора Ишаева, было много, например, коммунист Валентин Цой. Выход из экономического кризиса он видел в деприватизации.
Неграмотная приватизация, по его мнению, привела к катастрофе. Смена владельцев предприятий не привела к притоку инвестиций. На заводах по-прежнему висели долги. Вот Цой и предлагал продавать акции государству на сумму долгов. Частная собственность вроде как остается, но мудрые указания будет давать уже государство. Откуда появится мудрость в виде средств на инвестиции, Цой не уточнял.
НЕ ЯВИЛСЯ — ПЕРЕДОВЕРИЛ
Порога явки в 1996 году на выборах тоже не было, и даже не был предусмотрен второй тур, то есть победителем становился кандидат набравший простое большинство голосов.
Зампредседатель краевого избиркома Валентина Сяваева комментировала это так:
«Скажите, почему активный избиратель, который участвует в голосовании, должен страдать из-за того, что кто-то своим правом не воспользовался? Если кто-то не явился на выборы, то значит, что он передоверил свое право тем, кто пришел».
УКРАДЕННЫЙ ЗАВОД
Александра Шулепова друзья называли «камикадзе». Потому что стал генеральным директором Сернокислотного завода. Журналист Вадим Галов взял у него интервью, в котором директор рассказал об особенностях химического производства.
«Раньше завод выпускал серную, техническую, аккумуляторную, борную кислоты, перборат натрия, борогипс. Но особенность нашего завода такова, что его мощности нельзя уменьшить в 2-3 раза, реагируя на потребности рынка. В этом то и вся проблема».
Поэтому с 1992 года производство было остановлено, но завод работал, выпуская товары народного потребления. Например, бочонки для пищевых продуктов, а также три вида удобрений. Чтобы запустить производство заново, нужно было вкладывать деньги, потому как всё, что можно было украсть — украли. Концов не найти.
И, тем не менее, директор-камикадзе видел у завода «огромные перспективы». Видел он их в наличии в регионе сырьевой базы и в практически полном отсутствии конкурентов. Думал о том, что в «21 веке сюда придет газ и можно будет его перерабатывать в азотные удобрения». К светлому будущему готовился, выделяя деньги на научно-исследовательскую работу.
Но что-то пошло не так, и нам от Сернокислотного завода остались лишь развалины и шламонакопитель борогипса, создающий экологическую угрозу.
РАЗМЕР ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ
Оказывается, был в городе и Авторемонтный завод. Как пишет газета, став акционерным обществом, от смены хозяина он ничего не выиграл. Наоборот едва не стал банкротом.
«В пустых и гулких цехах гулял ветер и стоял страшный холод».
Но именно в этом время нашлись желающие приобрести контрольный пакет акций предприятия. Генеральным директором стал Геннадий Дьяченко. Он рассказал о том, что завод привлек своей компактностью. Многие предприятия разорялись только на обеспечении огромных советских цехов теплом и энергией.
Как и все, завод производил товары народного потребления, но занимался и прямой деятельностью — шлифовали коленвалы, растачивали цилиндры. Сейчас предприятия, конечно же, не существует. Думаю, что многочисленные автосервисы вполне справляются с задачей авторемонта.
ДОБАВЬТЕ НА РЫБКУ?
Рыбопромышленный комбинат тоже стал акционерным обществом. 51% акций было у коллектива, 17% — у «Дальнефти» и 31% — у городского фонда имущества. Директор Юрий Бражников понимал, что работая по-старому, жить лучше не получится. Сетовал на то, что у комбината до сих пор нет отдела маркетинга. Говорил, что «наша продукция – не железо, которое может лежать годами, ожидая покупателя».
Надеялся найти инвестора, чтобы организовать консервное производство. Но признавал, что отсутствует хороший бизнес-план, без которого инвесторы не придут. Не говоря уже про экспертную оценку такого плана, на которую надо всего 40 миллионов, но их у предприятия нет.
Из-за общей низкой платежеспособности вкусную рыбку позволить себе мог не всякий. А вот раньше, сказал директор, все пищевые предприятия государством дотировались, поэтому и цены на продукцию были символическими. Комбинат в условиях рынка также не выжил.
ВЫ Ж РОССИЮ ПОЗОРИТЕ!
Многие дальневосточники знают, что «девушка» по-китайски будет «куня», а мужчина — «карефана». Или что «хао» это – хорошо, а «лу хао» – плохо. Откуда такие познания? Конечно, с вещевого рынка. Журналист Нина Доронина рассказала о том, как в 96-ом в Комсомольск приехала группа китайских челноков и стала демпинговать. Покупатели радовались, а местные бизнесмены кляли конкурентов на чем свет стоит.
В статье рассказана история о том, как у одной из китаянок лопнула посреди улицы сумка. Неплохо одетые, с виду приличные женщины стали хватать выпавшие вещи и засовывать в сумку. Себе. А один из оказавшихся рядом милиционеров даже пнул сумку. Хорошо, что вмешались другие прохожие: «Что же вы делаете, вы же Россию позорите!».
Спасительницам торговка рассказала о том, почему они продают вещи так дешево. Потому что им, жителям китайской деревни, надо быстро все продать и успеть вернуться до начала сельхозработ. А деньги нужны на велосипед, новую крышу, новую одежду для многочисленных детей.
ГРУСТНЫЕ И ОБИЖЕННЫЕ
В 90-ые российские и американские студенты часто ездили друг к другу по обмену. Американка Лиза Швамкруг провела целое лето в русской семье. Помогала по хозяйству и изучала язык. О Комсомольске говорила так:
«Красивый, славный город. Много зелени, величественная река. Все люди живут в многоквартирных домах, это похоже на Чикаго. Но вот дороги… Дома я вожу спортивную машину, а тут не смогла сесть за руль».
Лиза рассказала, что ее родители в США мало времени тратят на приготовление еды, пользуясь фаст-фудом.
«Все без исключения в Америке ходят в рестораны, закусочные, бистро. Здесь русская мама все время на кухне. Здесь все хозяйство ложится на плечи женщины, а в Америке работу делят на всех или платят кому-то за уборку».
Американка чувствовала проблемы комсомольчан, знала про отсутствие работы и невыплату зарплаты. «Люди выглядят грустными и обиженными», говорила она, добавляя, что это напоминает времена американской депрессии. Обещала скучать по Комсомольску.
